Спрашиваю, как он решился на такой шаг. "А вы не решились бы, увидев ребенка, которому санитар откусил ухо?.."
Разговаривать со взрослыми сиротами - дело нелегкое. Они обычно закрыты и немногословны. И понять их можно, ведь жить, надеясь только на себя, трудно.
Еще труднее решиться бороться с интернатной системы самостоятельно. Нам по ту сиротской стены не понять всех проблем. Когда нам говорят, что детей в интернатах бьют, насилуют, называют "скотами" и наказывают инъекциями успокоительного, мы искренне удивляемся, однако не пытаемся что-то изменить, - мол, стрессов в наше время и так хватает. Как это ни банально звучит, но воспитанники украинских интернатов, какими бы они ни были - инвалидами или здоровыми, должны помогать себе сами. Лишь у немногих это получается.
С выпускником Днепропетровского детского дома-интерната Максимом Мелецким мы встретились в Киеве. Парень как раз приехал в столицу попробовать достучаться до чиновников, чтобы те обратили внимание на проблему насилия в интернатах.
После пресс-конференции на неудобную для чиновников тему мы с Максимом идем сквериком. Трудно не заметить, что парень хромает, - у него детский церебральный паралич.
"Представьте себе, недавно мне позвонили и спросили, кто мне платит, чтобы я занимался проблемой сирот. Но кто же за такое может заплатить! Возможно, хотели, чтобы я поделился (смеется). Я им сказал: "Имею большие деньги - 1500 гривен в месяц. 700 гривен - пенсии и 800 гривен - стипендии. Что именно отдать? Мне даже не за что купить себе обувь. Сегодня пришел в рваных кроссовках ".
Садимся на скамью в тени. Максима тяжело расшевелить. Но он часами готов говорить о своей мечте - защитить интернатных детей и спасти будущее Украины. Однако, когда речь идет о личном, парень закрывается и переходит на общие слова - родился, жил, не знаю, что будет ...
"Генеральная" жалоба
Интернет показывает, что Максима Мелецкого хорошо знают в Днепропетровской прокуратуре, куда парень написал кипы писем с фактами издевательств над детьми, хищения имущества, нарушение санитарных норм в его "родном" интернате. Спрашиваю, как он решился на такой шаг. Парень на мгновение задумывается и говорит: "А вы не решились бы, увидев ребенка, которому санитар откусил ухо?"
Максим попал в Днепропетровский детский дом-интернат в 2006 году (до этого воспитывался в Цюрупинском детском доме-интернате на Херсонщине, и один год жил в семье. "Сначала вроде все нравилось. Но вскоре увидел, как воспитатели издеваются над детьми, и это поддерживалось руководством интерната и чиновниками, - продолжает он. - За любое непослушание бьют. Конечно, я сначала обратился с жалобами к директору. В ответ - молчание. Тогда я начал писать в разные инстанции, в частности в прокуратуру. Оттуда даже получил письмо, в котором говорилось, что факты издевательств подтвердились. Подтвердилось и то, что дети питаются нерационально ". Спрашиваю, откуда же ребенку-сироте в 17 лет знать, что такое "питаться рационально? "А я много читал. Нашел все необходимые законы, постановления, положения, где записано, какой должен быть рацион питания у ребенка определенного возраста, - уверяет Максим. - Например, в одном из интернатов есть подтверждение на бумаге, что детям давали красную икру. Но этого никогда не было! Да, в стены интерната деликатес попадал, но работники учреждения забирали его себе или списывали и отдавали в магазины на реализацию. Впоследствии всем, кто подписал инициированные мною письма, начали угрожать, - продолжает парень. - А все подписанты - инвалиды. Большинство из них - первой группы. После инцидента многих из интерната отправили в дом престарелых. Для детей-инвалидов государство не нашла лучшего места! Не забыли и про меня. Все по очереди - от директора интерната до чиновников управлений - обещали различные наказания, с чаще всего - "отправить в такое заведения, из которого не выходят нормальными", т.е. в психиатрическую больницу".
В тени киевских каштанов Максим рассказывает и о синяках, которые он получил в 2007 году от пьяного воспитателя-пенсионера. Тот бил одного воспитанника интерната головой о стену, и когда Максим попытался остановить пьяницу, то получил и сам. Парень вызвал милицию. После разговора с директором правоохранители отвезли воспитателя не в участок, а домой. И уже на следующее утро мужчина был на рабочем месте. Однако пить не бросил. Два года Максим добивался увольнения этого воспитателя с работы бесполезно, пока не начал жаловаться в Генеральную прокуратуру. "Но против воспитателя ничего нет - дети запуганы, боятся свидетельствовать, - говорит Максим. - Знаю, что этот воспитатель, когда работал в школе, был хорошим специалистом, но его уничтожила водка. Поймите, в интернатах очень мало отзывчивых людей, которых дети любили бы. А если и появляются, то ненадолго".
Однако и история имела продолжение. По словам Максима, через некоторое время милиционеры, которых вызвал директор интерната, забрали у него все копии жалоб в различных министерств и прокуратуры. Когда правоохранители уехали, Максима закрыли в маленькой комнате и продержали с пяти вечера до трех ночи, выбивая согласие на госпитализацию в психиатрическую больницу. "Хотя никаких психических отклонений у меня нет, в семь утра меня отправили в "психушку " по согласию врача. Того самого, который уже потом даст мне справку, что я нормальный и на учете не состою ", - продолжает парень.
Максим спрашивает, можно ли закурить. Интересуюсь, почему он это делает? "Когда на меня начали давить чиновники, я очень нервничал, не мог есть несколько дней. Тогда одна из работниц интерната посоветовала закурить - мол, станет легче. Привык. Но надеюсь, что до конца года брошу ", - говорит юноша.
Личный вопрос
Иногда дети-сироты пытаются отыскать своих биологических родителей. Кто - чтобы почувствовать материнское тепло, кто - чтобы прямо в глаза спросить, почему они одни. Искал и Максим. Но, узнав, что его мать торгует наркотиками и находится в розыске, все намерения встретиться оставил: "Моя мама красивая. Знаю, потому что видел на фотографии. Я похож на нее ... Конечно, хотелось узнать, почему от меня, двухлетнего мальчика, больного ДЦП, отказались родители. В детском доме до девяти лет я не ходил. Потом сделали несколько операций. Мне без мамы было трудно ".
Парень уверен, что когда нет возможности вернуть ребенка в его родную семью, то воспитывать ее надо в детском доме семейного типа. Если в семье максимум десять детей, то каждому ребенку могут уделить внимание. В интернате, где 100-200 детей, о таком не приходится и мечтать.
А вот о собственной семье Максим мечтает: "Все думают: если мы инвалиды, никому не нужны. Но я не считаю себя инвалидом. Инвалидами становятся с возрастом. А я человек с ограниченными возможностями, и мне ничто не мешает создать свою семью. Я верю, что у меня будет семья, двое-трое детей, а если будет возможность прокормить, то и больше. Человек должен программировать себя на то, что все будет хорошо. Если же, наоборот, готовиться к худшему, то так и будет ".
В 2008 году Максим поступил в Каменец-Подольского планово-экономический техникум-интернат. Его будущая специальность - социальная работа. По окончании хочет поступать в университет на юридический факультет. Его желание - защищать "своих детей". Еще планирует создать общественную организацию. Уже даже разработал устав.
"Самое трудное в отношениях с чиновниками - их равнодушие, - говорит Максим. - Конечно, многим из них я не нравлюсь, ведь стараюсь сказать правду о жестоком отношении к сиротам. Понимаю, что за каждое сказанное слово нужно отвечать. Я описываю все факты. Но людям, которые десятилетиями сидят в своих должностных креслах, эта тема неинтересна. Знаете, как проходят проверки интернатов? Приехали уважаемые люди, все посмотрели, потом побывали на организованном администрацией банкете, хорошо выпили и забыли обо всех недостатках, словно их и не было... А теперь подумайте, как можно рассчитывать на то, что дети из интернатов выйдут людьми, - они же в жестокости живут. Если сейчас не начать решать проблему, то наступит время, когда интернатовцы возьмутся за нас: они издеваться, как издевались над ними... У меня есть определенные надежды на новую власть. Но даже если власти хотят развивать систему интернатных учреждений, нужно сделать зачистку не только в самих заведениях, но и в управлениях, которым принадлежат интернаты. Скажем, создать комиссию при Кабинете Министров, в состав которой войдут представители Генеральной прокуратуры, Министерства внутренних дел, Министерства здравоохранения и другие. А я показал бы, где надо искать нарушения. Если вы хотите делать реформу, то будем делать ее вместе. Такое возможно в нашем государстве, но... при желании самого государства. Должна быть воля Президента и премьера. Я предлагал бы Верховной Раде создать временную следственную комиссию по этому вопросу. После проверок, поверьте мне, никто не пожалеет, что начал чистить. Там столько грязи".
Татьяна Катриченко, "Главред"