Во вспомогательных репродуктивных технологиях нуждаются от 20 до 40% бездетных пар...Все чаще они решаются признать свои проблемы...Заинтересовано ли государство в рождении детей из пробирки?..
Тем более некоторые западные знаменитости совсем не скрывают, что их чада появились после некоего медицинского вмешательства. Известные люди на Западе часто заявляют, что их ребенок родился из пробирки. Например, голливудская звезда Джулия Робертс официально подтвердила, что зачала двойняшек и третьего ребенка с помощью процедуры искусственного оплодотворения. К услугам современных технологий в этой области прибегла и Селин Дион. Именно благодаря пробирке дважды отцом стал и Аль Пачино. В Украине тоже много случаев, когда известные люди обращаются к вспомогательным репродуктивных технологиям, но не афишируют этого. «Хотя как раз факт огласки показывает отношение общества к проблеме», – уверены медики.
Федор Дахно, вице-президент Ассоциации репродуктивной медицины, рассказывает, что в его практике был случай, когда в клинику обратилась пара. Женщине долгое время не удавалось забеременеть. Несколько неудачных циклов довели ее до отчаяния. Муж даже настаивал на суррогатном материнстве. И врачи поддались на уговоры – они перенесли эмбрионы двум женщинам, и оказалось, что они прижились у обеих – у жены и у посторонней женщины. Жена поначалу довольно ревностно относилась к суррогатной матери, просила прервать беременность, но когда угроза срыва появилась у нее самой, смирилась, что детей будет двое. Спустя время женщинам одновременно сделали кесарево сечение. После мать уже двоих детей призналась: «В роддоме я попросила врачей, чтобы они не говорили нам с мужем, какого из двоих наших сынишек выносила я, а какого – нет».
Всего в 2005 году в Украине с помощью технологий родилось полторы тысячи детей, а в 2007-м было проведено около шести с половиной тысяч циклов искусственного оплодотворения. «Но при нынешней демографической ситуации и эти цифры бесценны, – говорит Валерий Зукин, директор одной из частных клиник. – Ведь за 2007 год от всех детей, которые родились в Украине, 0,2-0,3% появились на свет с помощью вспомогательных репродуктивных технологий».
Сегодня все чаще бездетные пары решаются признать свои проблемы. И неудовлетворенные многолетним лечением, они обращаются в такие специализированные клиники и в Украине, и за рубежом.
Вспомогательные репродуктивные технологии – это некое собирательное понятие, включающее в себя комплекс различных мероприятий, направленных на лечение различных форм женского и мужского бесплодия.
По статистике бесплодие в 35% случаев возникает, если что-то не в порядке с организмом женщины, точно такой же процент неполадок у мужчин, каждая четвертая пара имеет сочетание двух этих факторов, а у остальных 5% – причину установить не удается.
«Причин, ведущих пары к нам, несколько, – говорит Александр Юзько, президент Ассоциации репродуктивной медицины. – На первом месте проблемы трубного происхождения (еще чувствуется бум абортов, который был 10-15 лет назад, ведь в клиники зачастую обращаются пары после тридцати). И в этом мы отличаемся от других стран. Там – первенство «держат» заболевания эндокринного происхождения. На втором месте – генетически запрограммированный фактор. Потом идет синдром поликистозных яичников. А дальше – все остальное (болезни, передающиеся половым путем, последствия употребления алкоголя, курение). И не надо забывать о мужском факторе».
По словам главного акушера-гинеколога Украины Вячеслава Каминского, существуют генетические, наследственные факторы, и они необратимы. Другое дело – последствия инфекционных заболеваний и еще ряд иных причин.
Если говорить об эффективности вспомогательных репродуктивных технологий, то она высока – 43%. Остальные – 57% попыток заканчиваются неудачами. «Но вы что, не знаете, что лечение никогда не бывает стопроцентным?» – искренне удивляется врач частной клиники. И говорит, что успех зависит от своевременного обращения. Но врач, возможно, специально не упоминает о рисках и последствиях.
«Количество отклонений у таких детей такое же, как и после естественного зачатия, – говорит Валерий Зукин. – Если ребенок родится инвалидом, клиника не несет никакой ответственности. Перед началом манипуляций женщины пишут заявление, мол, они ознакомлены, что могут рождаться дети с врожденными пороками с такой же частотой, как и при естественном зачатии. Но с другой стороны – с помощью современных технологий на 90% можно предотвратить рождение ребенка-инвалида. Конкретно в нашей клинике в прошлом году было зарегистрировано 448 беременностей, 51 была прервана, из которых три по причине выявления болезни Дауна. Тем женщинам было 39, 41, 42 года. Так что надо всегда помнить, диагностика на ранних стадиях беременности очень важна».
Что касается цен, то это далеко не конфиденциальная информация. Один курс в украинских клиниках стоит примерно пять тысяч долларов. «Много это или мало? – сомневается доктор Дахно. – Для кого-то, без сомнения, много. Но если учесть, что в прошлом году украинцы купили 448 тысяч новых автомобилей, и купила их репродуктивная часть населения – пенсионеры и школьники автомобили не покупают, то можно сделать выводы. Так что государственная цель – поддержать в первую очередь незащищенные слои населения».
Наше государство так же заинтересовано в рождении детей из пробирки. В прошлом году бюджетом были предусмотрены средства на 617 попыток, в этом – на 770. По словам Вячеслава Каминского, пары выбирают из всех регионов Украины. Единственное «но» – лечиться они могут лишь в двух государственных клиниках. Одна из которых находится в Ивано-Франковске, другая – в Донецке.
«За государственные деньги женщины отбираются из всех регионов. Но есть некий перечень показаний и ограничений (во-первых, по состоянию здоровья, во-вторых, по возрасту – до 37 лет, семейному положению – могут обращаться женщины, состоящие в браке), – говорит Вячеслав Владимирович. – Мы берем те формы бесплодия, которые легче решить, чтобы государственные деньги были использованы максимально эффективно. Потом кандидатуры рассматривают в Минздраве. Финальную подпись ставит министр. И когда список сформирован, женщины направляются в клиники. Кроме двух уже существующих клиник, до конца года должен заработать и подобный центр в Киеве». К слову, киевский центр возглавит именно господин Каминский.
Но, чтобы забеременеть при участии государства, семья должна справками и выводами комиссий доказать, что она достойна рассчитывать на такую поддержку.
«Информация о пациентках достаточно закрытая, – убеждает Каминский. – А комиссия в министерстве хочет понять, обосновано ли женщина идет на этот шаг. При этом мы реально знаем, что количество семей, которые нуждаются в этом, намного больше, чем мы можем предложить за государственные деньги».
На самом деле в Украине полтора миллиона бесплодных супружеских пар. Из них во вспомогательных репродуктивных технологиях нуждаются от 20 до 40%. А по рекомендациям Всемирной организации здоровья Украине надо 50 тысяч циклов ежегодно (то есть тысяча циклов на каждый миллион населения). Но фактически, конечно, цифры гораздо ниже – некоторые люди отказываются от проведения лечения по этическим причинам, некоторые вообще не хотят детей.
Но в вопросах применения вспомогательных технологий в Украине деньги играют не важнейшую роль. Еще должны быть квалифицированные специалисты и система лечения. Кроме того, деятельность подобных клиник должна регулироваться жестким законодательством.
Законы или мораль? Этот вопрос, пожалуй, самый главный для общества. Если мы говорим о законе и этике во вспомогательных репродуктивных технологиях, то, в первую очередь, вспоминается тема суррогатного материнства. Но снова-таки, по оценкам медиков, это всего лишь 1% от всей деятельности репродуктивных клиник.
На языке законов суррогатное материнство выглядит так: статья 123 Семейного кодекса устанавливает происхождение ребенка при искусственном оплодотворении и имплантации эмбриона. Посему закон четко определяет родителями семейную пару, которая предоставила свои детородные клетки и воспользовалась услугами «другой женщины». В случае с использованием чужой яйцеклетки, согласно той же статье, родителями малыша становятся женщина, которой имплантировали эмбрион, и ее муж. Кроме того, еще несколько приказов Минюста регламентируют процедуру оформления актов гражданского состояния в отношении новорожденных, появившихся на свет от суррогатных матерей. Но чтобы в РАГСЕ можно было зарегистрировать ребенка, рожденного суррогатной матерью, надо предъявить нотариально заверенное письменное согласие о том, что она не против записи родителями ребенка ее «заказчиков».
Тем временем на рассмотрении в Верховной Раде находится три законопроекта, которые касаются вспомогательных репродуктивных технологий.
Но сами медики говорят о том, что им не хватает жестких и точных законов. Им нужны ограничения иного рода, например количества переносимых эмбрионов (потому что публикации в прессе о рождении четверни – это популяризация осложнений методов). Задача состоит в том, чтобы была высокая эффективность лечения бесплодия, а количество многоплодных беременностей не достигала катастрофической цифры. До недавнего времени цифра приближалась к 40% (1999 год), в этом году снизилась до 18,5%. Кроме этого, необходимо урегулировать следующие вопросы: выбор пола будущего ребенка, право собственности на эмбрион (эмбрион должен принадлежать генетическим родителям, что делать, если кто-то из родителей умирает, или кто-то отказывается от него), возраст, когда женщина может стать суррогатной матерью, что делать в случаи смерти родителей.
Но, пожалуй, наибольшие споры вызывает судьба эмбриона, который некоторое время находится вне женского организма. Все полемизируют, когда начинается жизнь человека – с момента зачатия или рождения. Одни специалисты считают, что эмбрион – это набор определенных клеток, другие – человеческое существо. Третьи говорят о том, что эмбрион должен иметь некий особый статус. Медики уверены, что до 14 дней эмбрион не может испытывать боли или радости и поэтому не может иметь никакого морального статуса. Хотя это как раз дает повод думать, что он может быть заморожен и использован в дальнейшем в других циклах лечения бесплодия.
В Европейском Союзе все время живо обсуждают вопросы, касающиеся вспомогательных репродуктивных технологий. В некоторых странах запрещено и суррогатное материнство, и донорство яйцеклеток. Хотя все же пока единого мнения нет. Например, в Германии принят «Акт о защите эмбрионов», согласно которому запрещен перенос генетически чужих эмбрионов и использование донорских женских половых клеток. Закон также налагает запрет на исследования человеческих эмбрионов и существенно ограничивает случаи их криоконсервации (процесс хранения органов, тканей или отдельных клеток при пониженной температуре). Подобные ограничения существуют и в скандинавских странах. В большинстве из них не допускается перенос более чем двух эмбрионов у женщин до 40 лет.
«Подобных спорных моментов становится все больше и больше. А пока закона нет – и мы не знаем, как наше общество отвечает на подобные вопросы», – говорят специалисты.
«Я бы назвал это не семьей, а обществом с ограниченной ответственностью, – говорит Дахно. – Это не что иное, как хозяйственная деятельность. В Швеции был случай, когда у двух женщин родилось трое детей, и они составили юридический документ, что мужчина, «помогший» им, не будет ни при каких условиях принимать участие в воспитании. Потом пара разошлась. И та женщина, которая осталась с детьми, подала в суд, и теперь мужчина вынужден платить алименты».
Другими словами, речь идет о репродуктивных правах гомосексуальных пар. У нас в законодательстве такой момент вообще не оговорен. Но на Западе в некоторых клиниках такое уже неприемлемо – так как это нарушает нормы морали. Такие пары обращаются и в украинские клиники. Но позиция врачей одинаковая: в первую очередь надо исходить из интересов ребенка. Если такая пара хочет иметь ребенка, общество должно выступить против их желания – оно должно защищать интересы детей. Сомнительно, чтобы общество было заинтересовано, дабы ребенок рос в гомосексуальной паре.
Но и это не последний момент в дискуссии о необходимости или потребности во вспомогательных репродуктивных технологиях. С одной стороны – это возможность появления в семье долгожданного и желанного ребенка. И опустим при этом все процедуры, которые придется преодолеть женщине на этом пути, психологические травмы от неудачных попыток. С другой – это сложнейшие и, не побоюсь этого слова, жестокие опыты, проводимые над живым существом. Вот и получается, что на одной чаше весов – непреодолимое желание стать родителями, на другой – судьбы нескольких эмбрионов, выжить которым в лабораторных условиях удастся не всем.
Татьяна Катриченко