Рецепт от онколога: кофе в постель…

На международной конференции в Стокгольме профессор Гарвардского университета Майкл Ситковский выступил с сенсационным докладом о парадоксе Хелстрома — главной загадке, лежащей на пути к победе над раком...

Американский писатель-футуролог Артур Кларк, прославившийся, кроме прочего, и своими прогнозами на будущее, еще полвека назад, пользуясь методом дельфийского оракула, объявил дату окончательной победы над раком. Увы! Со времени объявленной даты прошло двадцать лет…

Несколько дней назад на международной конференции в Стокгольме профессор Гарвардского университета Майкл Ситковский выступил с сенсационным докладом о разгадке так называемого парадокса Хелстрома — главной загадке, лежащей на пути к победе над раком. Это дает основания надеяться, что вскоре удастся выработать систему наступления на опаснейшую болезнь человечества. В этой конференции принимал участие известный украинский нейрофизиолог Олег Крышталь. .

— Конференция была чрезвычайно интересной, хотя возможность выступить предоставили только 15 ученым. Но наибольшее впечатление на всех присутствующих произвело сообщение американского профессора М.Ситковского. В Гарвардском университете он руководит центром исследований, созданным специально под него.

— В чем заключается суть парадокса Хелстрома?

— Давно установлено, что раковые клетки и так называемые Т-лимфоциты-киллеры cосуществуют в организме больного. К счастью, наш организм так мудро устроен, что клетки-киллеры, как правило, успешно уничтожают злокачественные клетки. Это происходит до тех пор, пока последние не достигают определенной критической массы. С этого момента киллеры, которые прекрасно знают своего врага и у которых есть специальные рецепторы, чтобы этого врага выявить и уничтожить, перестают справляться со своей задачей. Опухоль начинает расти и распространяться.

— Но из-за чего клетки-киллеры неожиданно перестают справляться со своей задачей?

— Собственно, в разгадке этого вопроса и состоит парадокс Хелстрома, за решение которого взялся М.Ситковский. Но прежде чем раскрыть суть проблемы, я попробую нарисовать портрет Майкла.

Начну с того, что он наш соотечественник: Михаил Ситковский родился в поселке близ Первомайска Кировоградской области. Миша закончил школу в Первомайске и в конце 60-х занял первое место на всесоюзной олимпиаде по математике. С грамотой победителя он поехал поступать в МГУ и сдал все экзамены на отлично.

Приемная комиссия посмотрела в анкету: «Еврей? Вот еще одна задача». Ну, не задачка, а билет на вылет. Тем не менее Миша решил и ее…

Тогда ему сказали открытым текстом: Миша, пойми нас — мы не можем тебя взять, так как мехмат готовит кадры для оборонки, а ты потом возьмешь и эмигрируешь.

Естественно, экзаменаторы не могли не восхищаться редким талантом юноши, и ему посоветовали: «С такими блестящими отметками ты можешь пойти на биофак». Миша согласился стать биофизиком. Даже увидел в этом перст судьбы — его мама мечтала, чтобы сын стал врачом. Далее события развивались, как в хорошо закрученном детективе.

— И такое отношение к биологии в то время, когда американцы уже перенесли акцент в исследованиях на генетику? Неужели в Союзе никто не понял изменения коньюнктуры и не доложил руководству, что пора поворачивать руль и обратить внимание не только на физику, но и на биологию?

— Нашлись люди. Советские военные эксперты пришли к выводу, что Штаты интенсивно развивают биологию неспроста. Мол, здесь будет создано оружие будущего. Однако повернуть очень консервативный научный и образовательный корабль страны, у руля которого стояли физики и инженеры, на новый биологический курс, было тяжело. И ЦК предпринято лихой ход — организовали в Москве Институт биоорганической химии. А чтобы развязать себе руки, директором назначили молодого академика Юрия Овчинникова, которого сделали членом ЦК. Этот институт, едва став на ноги, сразу же стал получать больше валюты на приобретение оборудования и реактивов, чем, к примеру, вся Академия наук Украины.

— А какое отношение эти обстоятельства имели к судьбе Михаила Ситковского?

— Самое прямое. Дело в том, что во время учебы Миша влюбился в американскую аспирантку, работавшую в институте Овчинникова. Работай она в другом институте, неизвестно, как бы все повернулось. Видимо, попадание в орбиту столь могущественного ученого помогло М.Ситковскому выехать вместе с женой в Америку. Ю.Овчинников, который налаживал связи с американскими биотехнологами, должен был заботиться о своем имидже в этой стране, и отпустил сотрудника, чтобы не ссориться с американскими учеными.

Ситковский стал чрезвычайно успешным ученым, мировой звездой. Он профессор Гарварда. И профессор не простой: у него именной пост профессора, который свидетельствует о признании его заслуг. Их немало. Но главное достижение — разгадка парадокса Хелстрома.

— В чем суть открытия?

— Дело в том, что в толще клеток раковой опухоли, когда она становится довольно большой, развивается гипоксия. Клетки интенсивно делятся, в них происходит мощный метаболизм, необходимо много кислорода, требуется масса питательных веществ, а кровеносных сосудов в толще опухоли не хватает. Из-за гипоксии раковые клетки выделяют особое вещество — аденозин. Оно выделяется опухолью в большой концентрации и блокирует специальные рецепторы на клетках-киллерах. Из-за этого киллеры теряют свою убийственную силу.

Нетрудно, исходя из этого, определить дальнейшие шаги: с одной стороны, необходимо понизить способность раковых клеток продуцировать аденозин, а с другой — заблокировать на клетках-киллерах рецепторы аденозина. Если эти задачи решить, то киллеры снова пойдут в атаку на опухоль. Если клеток-киллеров будет достаточно, они ее уничтожат.

— На какой стадии проверка этой теоретической схемы?

— Проведены экспериментальные исследования на десятках тысяч крыс. И эти эксперименты дали абсолютно положительный результат. Уничтожаются самые злокачественные опухоли — такие, как меланома. Сейчас речь идет о том, чтобы начать исследования на людях. Есть блокаторы рецепторов и ясны подходы к тому, как уменьшить способность опухоли продуцировать аденозин. Все эти методы разработаны.

Отдельно хотелось бы сказать о блокаторах рецепторов. Один из них, между прочим, — давно известный кофеин.

— То есть все разговоры о том, что здоровый образ жизни требует отказа от кофе не более чем очередное заблуждение?

— Более того, исследования Ситковского показывают, что регулярное потребление на протяжении дня кофе или чая, безусловно, дает определенный профилактический антираковый эффект.

— Но лекарства будут попадать к нам из-за кордона и вряд ли будут доступны в Украине?

— Михаил Ситковский сохранил очень светлые воспоминания о своей родине, Украине. Он не раз мне говорил о своем желании посетить родной Первомайск. Видимо, эти чувства руководили им, когда он предложил вместе с ним организовать консорциум, который мог бы закончить разработку и заниматься клиническим внедрением его метода, что открывает совсем другие перспективы для этого направления медицины в нашей стране.

Сейчас Михиал организовывает целый ряд таких консорциумов по миру: в Италии, Норвегии… Кстати, в Норвегии рак — одна из национальных болезней, так как в стране не хватает солнца. Норвежцы любят отдыхать в южных краях и при этом получают ожоги кожи. У них (на севере!) очень часто встречается заболевание меланомой — самая злокачественная опухоль кожи.

Понятно, что норвежцы одними из первых заинтересовались достижениями Ситковского. Их подвигло на это еще и то, что они делали общенациональный скрининг по поводу того, с чем коррелирует заболевание меланомой. Удалось установить, что ее частота увеличивается при наличии солнечных ожогов и уменьшается при… потреблении кофе. Статистика показала: чем больше потребляет норвежец кофеина, тем меньше у него риск заболеть меланомой. Это явилось косвенным указанием на то, что метод Ситковского будет работать. Михаил предложил мне как специалисту в области тех самых рецепторов, о манипуляции с которыми идет речь, сотрудничество в создании совместного проекта в Украине.

Я безусловно согласился. Возглавляемая мной лаборатория, интенсивно работает с пуринорецепторами. Их очень много в нашем организме, где они играют огромное количество ролей: от ответственности за недержание мочи до ощущения боли, от работы кишечника до механизмов памяти. Это одна из основных сигнальных систем всего организма млекопитающих.

Наша лаборатория в последние годы много занимается вопросом боли и роли в этом пуринорецепторов. Я доложил в Стокгольме о выявлении еще одного пуринорецептора, находящегося на поверхности нервных клеток. Кроме того, рассказал о новой пептидной молекуле, которую мы открыли вместе с российскими учеными. Совместно с лабораторией академика Гришина мы выделили небольшой пептид из яда ядовитого среднеазиатского паука. Этот пептид показывает большую эффективность в борьбе с болью при разных видах воспалений. Тут наши исследования тесно пересекаются с Ситковским — его работы, связанные с канцерогенезом, также частично упираются в проблему воспаления.

— А в Украине уже кто-нибудь поддержал ваши планы?

— Я обратился к академику Патону с предложением создать в стране сеть так называемых ключевых лабораторий. Название «одолжено» у китайских ученых, которые с помощью таких лабораторий реставрируют свою науку. Борис Евгеньевич выслушал меня с большим вниманием. По его поручению я возглавляю рабочую группу при НАНУ, разрабатывающую положение о будущих ключевых лабораториях. У меня сейчас есть совершенно конкретная мечта, чтобы одна из ключевых лабораторий, которые, я надеюсь, будут созданы, сотрудничала с Гарвардским университетом в лице профессора Ситковского вопросами борьбы с раком. Еще одна из таких лабораторий может заняться стволовыми клетками, то есть восстановительной медициной. Эти работы уже ведутся чрезвычайно интенсивно в передовых странах. У нас, к сожалению, много говорится, но ничего по-настоящему научного не делается на этом направлении.

Несколько ключевых лабораторий должны заняться актуальнейшими проблемами для нашей страны — проблемой устойчивого к антибиотикам туберкулеза, наркомании и СПИДа. Мы здесь находимся в черной зоне. Вполне естественной у нас выглядела бы и ключевая лаборатория, которая могла бы работать с молекулярными механизмами старения и так далее.

— Почему Украине так важно участвовать в этом?

— В первую очередь, потому что эти вопросы имеют огромное социальное значение — в нашей стране мужчины в среднем живут столько, сколько в нищих странах. Это все, в частности, результат состояния нашей медицины. Да, под Киевом есть онкологическая клиника, оказывающая услуги на европейском уровне, но давайте посмотрим на ее прейскурант и прикинем, какой процент населения страны может в ней лечиться. В то же время, если Украина будет принимать паритетное участие в разработке новых передовых методов медицины, они будут доступны народу. Необходимые для таких работ финансовые затраты и социальный эффект, который в результате будет получен, несоизмеримы.

Александр РОЖЕН

www.zn.ua

УНИАН в Google News