В Украине делают бизнес на недоношенных младенцах

Импортные препараты - для детей богатых, а непроверенные отечественные – для бедных... Тяжело смотреть, как маленький сопротивляется, когда вводят раствор... Никто не даст гарантии, что он выживет на этих препаратах... Интервью

В Украине на неонатологию – сферу медицины, которая изучает младенцев, их развитие и заболевания – вкладываются из государственного бюджета огромные суммы. В начале этого года государство взяло на себя обязательство выхаживать деток с весом от 500 граммов до килограмма. Для всего цивилизованного мира это норма – ведь каждый рожденный малыш имеет право на жизнь. Реабилитация недоношенных детей – длительный и дорогостоящий процесс. Но наша страна, ориентируясь на европейские стандарты предоставления медицинской помощи, пошла на это. Деньги  выделили и немалые. Через тендерные конкурсы закуплены лекарства, в тендерном процессе закупка оборудования. Но сейчас врачи-неонатологи, хотя очень осторожно и при выключенном диктофоне, начали говорить о сомнительном качестве жизненно важных препаратов, которые, как оказалось, даже не прошли клинических испытаний. Те неонатологи, которые не боятся рассказать правду,  а их - единицы, обращаются в высокие кабинеты, но ответа не получают. Одна  из них – профессор Татьяна ЗНАМЕНСКАЯ - вице-президент Ассоциации неонатологов Украины.

ЛЕКАРСТВО НАШЕ - ХОТЯ И ОЧЕНЬ ПЛОХОЕ, ЗАТО  ДЕШЕВОЕ

Татьяна Константиновна, о каких конкретно препаратах идет речь, когда говорят, что они абсолютно бесполезны, если не вредны, для недоношенных детей?

Речь идет об отечественном препарате сукрим. Я недавно приехала со всеукраинской медицинской конференции. Директора неонатологических центров в один голос возмущаются – он не работает у недоношенных детей, особенно с критически малым весом – от 500 граммов до 1,5 кг. Ящики этого лекарства или лежат у врачей под столами, или его просто сливают в канализацию. А родителям говорят прямо - если у вас есть возможность, покупайте дорогой импортный препарат, если нет – реаниматологи очень аккуратно вводят сукрим, хотя и четко понимая, что он не работает.

Дорогой импортный препарат – это сурфактант, цена которого больше полутора тысяч гривен за флакон? Не каждая украинская семья сможет себе позволить купить такое лекарство за такие деньги, даже если речь идет о жизни ребенка.   

Я убеждена, что эти дорогие препараты – сурфактанты, иммуноглобулины и другие, должно закупать государство. Большинство наших граждан не могут выложить 350 долларов за бутылку импортного препарата. Это - не реально. Государство должно взять на себя первичную помощь недоношенным детям, это очень важно.

На сегодня в нашей стране нет альтернативы этому препарату. Он сертифицирован и признан во всех европейских странах. Однажды я спрашивала у французских коллег, в чем приоритет, при закупке лекарств для детей. Ответ был такой – мы любим свою нацию и никогда не пойдем на то, что вредит ее здоровью. Там не стоит вопрос: импортный или отечественный, проблема ставится - качественный ли он. 

Эти дорогостоящие препараты должны лежать в шкафчике реаниматолога в каждом родильном зале. Ведь рождение ребенка с малым весом никогда нельзя спрогнозировать. И если такое случается, помощь нужна в первые часы. А когда родители днями ищут этот препарат (его можно заказать, а потом купить только через представительство фирмы), драгоценное для реабилитации время безвозвратно уходит. Ребенок может погибнуть.

Эти препараты - «скоропомощные». Как при остановке сердца применяют электрошок, так этот препарат необходим недоношенному ребенку уже в первые часы жизни. Государство должно закупать эффективные препараты, а не бесполезные.

СУКРИМ – ПРЕПАРАТ ДЛЯ БЕДНЫХ

Проблема упирается в прозрачность тендерных закупок?

Конечно. Сегодня наши государственные закупки следует пересмотреть с позиции врачей, которые работают с препаратами, навязываемые тендерами. Возможно, там чего-то не видят или, скорее, не хотят видеть.

Ну, наверняка, они  понимают, на чем делают свои деньги. Может ли что-то пробить этот неприкрытый цинизм?

Я просто уверена, что, если бы у каждого, кто стоит за закупками препаратов, родился недоношенный ребенок, он не стал бы выхаживать его отечественным препаратом. Представители фирмы часто мне рассказывают, как высокопоставленные лица, звонят и требуют этот препарат. Думаю им в голову не приходит спасать своих детей сукримом. Этот препарат – для бедных. Тяжело смотреть, как маленький сопротивляется, когда вводят раствор. Никто из медиков не даст гарантии, что ребенок выживет на этих препаратах.

ЗАКУПИТЬ ПОДЕШЕВЛЕ, ЧТОБЫ СРАЗУ ВЫКИНУТЬ

Странная довольно ситуация, с одной стороны Министерством здравоохранения декларируются обязательства выхаживать детей, рожденных с 500 граммами, а с другой, я бы сказала вполне осознанно, делают все, чтобы эти дети не смогли выжить. Абсурд…

Безусловно, это положительное решение – ребенок имеет право жить, но для введения этой инициативы мы должны были готовиться как минимум два года – создать школы, учебные центры, чтобы научить украинских врачей принимать таких детей, а потом уже объявлять об этом всему миру, принимать законы. В этом диссонанс. До лета этого года обеспечить все центры и стационары Украины необходимым оборудованием. Оно же до сих пор не закуплено, а находиться в тендерной обработке. Насколько я знаю, выбор пал на дешевое оборудование. Таким деткам нельзя покупать дешевку, она не помогает выхаживать детей. Потому можно сразу сдавать на металлолом. На это нужно смотреть с государственной точки зрения. Лучше купить одно дорогое, чем десять дешевых. Но в этой ситуации четко прослеживаются интересы третьих лиц, и ни в коей мере новорожденных.

Сколько детей до килограмма удалось спасти с начала года?

Меньше 10, это – очень незначительный показатель.

При такой ситуации надо ожидать, что показатель детской смертности в нашей стране повысится?

Конечно. Но если государство прислушается и будет закуплено необходимое оборудование во все детские отделения страны, мы будем бороться за жизнь этих детей.

МЫ НЕ ГОТОВЫ ВЫХАЖИВАТЬ ДЕТЕЙ С МАЛЫМ ВЕСОМ

Профессор Николай Полищук рассказывал, что специальная комиссия уже мониторила ситуацию относительно необходимой медицинской техники для новорожденных. Был составлен реестр всей необходимой аппаратуры, даже в Минфине его подписали. Учитывают ли эти данные?

Да, комиссия работала 6 тяжелых месяцев. Я была в ее составе. Мы разработали стратегию помощи детям. Но она не пошла. Наши наработки не интересуют министерских чиновников. И поэтому вместо оборудования необходимого неонатологическим центрам и больным деткам, закупают то, покупка которого выгодна конкретному чиновнику.  Это вопрос уже юридического характера.

А вот врачам в регионах работать очень тяжело. У них нет ни препаратов, ни условий, их не научили, как выхаживать недоношенных детей, это - тяжелый труд. Не побоюсь этого сказать – мы не готовы выхаживать детей с таким весом. Сегодня эта проблема замалчивается, а дети продолжают рождаться, и они никому не нужны.

Я считаю, Минздрав вполне может решить эту задачу и денег достаточно. Нужно только умно подойти к проблеме закупок препаратов и оборудования.

Это самый главный вопрос.

В НАШЕЙ МЕДИЦИНЕ –МНОГО ЗАГАДОЧНОГО

Возможно тут проблема не в уме, а в неуемной алчности министерских чиновников?

Этому способствует ситуация в медицине в целом. В министерстве такая же неразбериха - кого-то хотят уволить, но еще не уволили, кто-то только собирается работать. На сегодня, все зависит от того, кто придет в министерство после выборов. Наверняка, есть лоббирование чьих-то интересов. Но нужна стабильность в государстве. Тогда будет понимание ситуации и адекватные закупки. В медицине сейчас много загадочного происходит. Многие вещи,  я понять не могу.

Например…

…почему нужно закупать препараты,  которые не работают и заведомо известно, что и они, проделав свой далекий путь, попадут в мусорник.  Почему, когда и деньги есть, и качество препарата признано во всем мире, вместо тысячи жизненно необходимых флаконов закупается  только 300. Зачем для новорожденных закупать лекарство липин, если он предназначен для беременных. Почему покупают лампы дневного света старого образца, а не нового… Почему закупаются бразильские кювезы – в нем никогда не выходишь ребенка. Я не понимаю, зачем покупать китайские анализаторы, которые берут по полкубика крови из вены у здорового ребенка, когда есть микроанализаторы – для них нужно 0,5 микрограма крови из пальца. Я этого не понимаю… Кого бы я не спрашивала об этом в министерстве, ответа мне никто не дает.

Мне рассказывал один главврач, что в отделения для недоношенных детей, как госзакупку, начали поставлять препарат липин. А он-то предназначен, на самом деле, для беременных. Вам что-то об этом известно?

Это – еще один из парадоксов, который наблюдается в нашей медицинской области. Липин закуплен для недоношенных новорожденных, но не действует. Он и не может действовать. Это прекрасный препарат для патологической беременности, при токсикозах. Но никак не для недоношенных детей. Сульфактантную терапию никак нельзя подменять липином. Врачи не знают, что делать с этим препаратом – разработок и рекомендаций  по нему нет. Я ставлю под сомнение его использование.  И призываю врачей не выливать его, а отдавать для терапии беременных.

МАМЫ ЧАСТО СТАНОВЯТСЯ АЛКОГОЛИЧКАМИ

Какова судьба недоношенных деток, которых вам удается выходить?

У них не простая жизнь. Как и у родителей. Проблема эта переходит уже в социальную плоскость. Мало, что ребенок рождается проблемным, его же надо содержать, а с нашими зарплатами и пенсиями это невозможно. 60 % среди выживших – это инвалиды детства. Врачи нашего отделения каждый день сталкиваются с трагическими судьбами семей, в которых рождаются такие дети. Они вывели закономерность: рождение ребенка с отклонениями разрушает семью. Как правило, муж стесняется такого ребенка и часто уходит из семьи. Денег на дальнейшее выхаживание государством не предусмотрено. Отдельная тема – судьба мамы. Для женщины рождение больного ребенка - сильнейший стресс. Ведь обычно она остается сама со своим горем. Психика ее настолько травмирована, что она либо спивается, либо находится в постоянной депрессии. Среди них большой процент самоубийц. Это - целая социальная проблема. Ее нужно решать всем миром.

Это должна быть целая система оказания помощи детям. У нас нет центра, который бы занимался недоношенными детьми. Нет мониторинга за судьбами этих детей. Мы знаем, сколько выжило, сколько погибло, сколько стало инвалидами. Но проследить процесс в динамике не можем.

Мы очень переживаем и хотим создать центр для реабилитации для таких деток.

ВЕРЮ - ПРЕЗИДЕНТУ

Вы мечтаете о создании центра реабилитации, верите ли вы, что в этой стране, кроме горстки врачей-энтузиастов это еще кому-нибудь нужно?

Верю. В нашей стране очень много умных людей. Когда ты не видишь этого горя, тебе все равно, ты не вникаешь в эту проблему, но когда ты хотя бы раз столкнешься с ней, если от тебя это зависит - ты всегда поможешь.

На чью же помощь вы все-таки надеетесь?

Вы знаете, я всегда говорю – я надеюсь на Президента страны. Я очень зауважала Путина, когда он в нынешнем году приоритетным направлением медицины выбрал материнство и детство, выделив - около миллиарда рублей. Поэтому, когда этими проблемами занимаются во главе с Президентом, я верю, что будет толк.

Самое главное, чтобы контролировалось использование денег на наивысшем уровне. Потому что там, где есть деньги, всегда есть коррупция.

То, что происходит сейчас - это полный хаос.

ВРАЧИ БОЯТЬСЯ

Вы озвучиваете ужасные вещи. Почему бы всем украинским неонатологам не провести, какую-то публичную акцию -  назвать фамилии людей, навязывающих преступную терапию для новорожденных, или просто вернуть препараты по обратному адресу…    

К сожалению, об этой проблеме врачи говорят кулуарно. Выступают открыто – единицы. Но я думаю, если бы каждый врач, начал протестовать против использования таких препаратов, и обращаться ко главе государства, к премьер-министру, в профильное министерство -  это была бы лавина обращений. Возможно, была бы реакция и тогда люди, которые наживаются жизнях новорожденных, на горе родителей, подумали бы сто раз - решиться ли им на такой шаг. Но люди из регионов молчат – они бояться, но на профильных совещаниях некоторых уже прорывает.

Это печально, что людей, которые бы могли выступить и сказать правду – очень мало. В регионах все запуганы. Исподтишка сказать могут, но открыто выступить – никогда.

Работает советский ген страха?

Я бы сказала, что просто человеческая недалекость. Люди не понимают, что такое может случить и с их детьми. Мы начинаем кричать, когда с нами что-то случается, с нашими детьми. И тогда, по моим наблюдениям, люди, которые до этого были равнодушны, сдвигают горы. Я всегда чиновникам говорю – поставьте себя на место мамы и тогда у вас все проясниться в мозгах. Я, например, никогда сукрим и под расстрелом не введу своему ребенку…  И никому не посоветую.

Просто так отдавать на откуп государства и коррумпированного чиновника эту проблему нельзя. Считаю, положение вещей зависит от конкретного врача, у которого рождается такой ребенок и которому нужно его спасать.

Почему вам не помогают в Министерстве здравоохранения?

Да они сами в помощи нуждаются. Там говорить не с кем. От руководства нашим направлением отстранили знающих людей. На их месте - люди совершенно ничего не смыслящие в проблемах неонатологии.  

Наталка Максименко

УНИАН в Google News